В массовом сознании обывателей, далеких от истории науки и техники, общая хронология компьютерной эры представляется ныне примерно в следующем виде. Все эти компьютеры и их порождение под названием интернеты ведут свое начало от неких безликих и безвестных деятелей в недрах корпорации IBM. В какой-то момент от них породились Билл Гейтс со своей Microsoft и Стив Джобс с Apple. Те, в свою очередь, породили Пэйджа и Брина с их «Гуглом», а от них, соответственно, родился Цукерберг. От «Фэйсбука» которого, вероятно, вскоре породится еще какой-нибудь малолетний миллиардер, сделав баснословное состояние на очередном модном приложении, которое все как один побегут скачивать через пятнадцать минут...
На самом деле, конечно же, история прихода компьютеров в нашу жизнь выглядит совершенно иначе — не только куда сложнее и драматичнее, но и со все еще неясными некоторыми страницами.
Недавний номер старейшего научного журнала Nature (n7386 v482) посвящен редакцией памяти великого британского ученого Алана Мэтисона Тьюринга (1912-1954), 100 лет со дня рождения которого исполняется 23 июня нынешнего года.
Один из основателей компьютерной науки, герой невидимого фронта, успешно вскрывавший шифры противника в годы Второй мировой войны, математик широчайшего профиля, сделавший заметный вклад в самых разных научных областях от систем искусственного интеллекта до биологии и морфогенезиса, Тьюринг по праву упоминается среди самых блестящих умов человечества в XX веке.
Алан Тьюринг
И при этом — что удивительно — никаких официальных мероприятий по празднованию юбилея великого ученого, как свидетельствует Nature, властями Великобритании не предусмотрено. Конечно же, в 2012 году запланировано немало событий, отмечающих столь заметную дату в истории науки и техники (см. например сайт www.turingcentenary.eu). Однако практически все эти инициативы организованы добровольцами на общественных началах и, по сути дела, без всякой помощи со стороны государственных структур.
Подобная ситуация выглядит не просто странно, но и резко контрастирует с другими недавними юбилеями в науке. Достаточно вспомнить, скажем, Всемирный год физики в 2005-м, когда власти Германии активно и щедро помогали отметить столетие «чудесного года» Альберта Эйнштейна, в который безвестному клерку из патентного бюро удалось опубликовать несколько своих работ, радикально изменивших физическую науку XX века.
Параллели между двумя этими юбилеями особо уместны по той причине, что в обоих случаях государство в силу исторических обстоятельств очень ощутимо усложнило жизнь и творчество выдающихся ученых. В случае с Эйнштейном, как всем известно, из-за прихода антисемитов-нацистов к власти в Германии, физик-еврей в начале 1930-х годов был вынужден покинуть страну и эмигрировать в США.
Судьба же Тьюринга сложилась еще более трагично. В начале 1950-х годов британские власти, действуя в соответствии с законами того времени, привлекли математика к ответственности за его нетрадиционную сексуальную ориентацию. Наказанием за это «преступление» была либо тюрьма, либо принудительное лечение (химическая кастрация инъекциями женского гормона эстрогена). Тьюринг избрал «лечение», вскоре после чего, как принято считать, покончил жизнь самоубийством с помощью яблока, пропитанного цианидом.
Среди множества мифов и преданий, гуляющих в компьютерном мире вокруг корпорации Apple, есть и такой, что рассказывает о тайне происхождения необычного названия и еще более необычного логотипа компании — надкусанного яблока, почему-то раскрашенного в разноцветные полосы радужного флага гей-движения. Будто бы данные вещи — хотя напрямую этого никто никогда не признает — являются вполне прозрачной отсылкой к наполовину съеденному яблоку, которое обнаружили возле бездыханного тела Алана Тьюринга — основателя компьютерной науки и открытого гомосексуалиста.
Логотип Apple с 1976 по 1998 г. и «Радужный флаг» движения LBGT
Сам Стив Джобс всегда подчеркнуто отрицал какие-либо связи между логотипом Apple и великим британским математиком. Не говоря уже об отсылках к его гомосексуальной ориентации. Тем не менее факты истории таковы, что и первоначальный радужный логотип Apple (изменен на монохромный в 1998 году) и радужный «флаг гордости» лесбиянок, геев, би- и транссексуалов были придуманы и запущены в обиход в одном и том же месте, примерно в одно и то же время: город Сан-Франциско, вторая половина 1970-х годов...
Особо же любопытно, что в последний год своей жизни — вольно и невольно — Стив Джобс преподнес обществу еще один странный факт, недвусмысленно вновь связавший корпорацию Apple c судьбой Алана Тьюринга.
Проект новой штаб-квартиры Apple (слева) и здание британской разведки GCHQ (справа)
В начале лета 2011 года, лично представляя администрации г. Купертино проект новой штаб-квартиры Apple, Джобс продемонстрировал им здание, практически один в один повторяющее архитектуру резиденции GCHQ, британской криптографической разведслужбы (подробности см. тут). Именно в этой спецслужбе (носившей в ту пору чуть иное название — GC&CS) всю Вторую мировую войну, с 1939 по 1945 год проработал Алан Тьюринг. Там он занимался дешифровкой секретной связи немцев, а также конструированием электронных устройств для компьютерных вычислений и шифраторов для защиты речевых коммуникаций.
За выдающиеся заслуги в годы войны Тьюринг был награжден в 1945 году одной из высших государственных наград, орденом Британской империи. Однако — учитывая строжайшую секретность достижений ученого — сделано это было в обстановке глубокой тайны. Так что английские сограждане и весь остальной мир узнают об этом герое лишь много-много лет спустя.
Электронный цифровой компьютер Colossus, 1944 год
В качестве еще одного примера, наглядно демонстрирующего ту плотную завесу секретности, что по сию пору отбрасывает тень на биографию Тьюринга, можно привести и такой факт. Буквально на днях, в середине апреля 2012 года, руководство GCHQ решилось-таки рассекретить две неизвестные прежде статьи ученого, написанные им в 1940-е годы и посвященные математическим методам криптоанализа. Уместно напомнить и другой факт. Документы о том, что в недрах GC&CS еще в 1943-1944 годах были созданы беспрецедентно мощные для своей эпохи специализированные электронные компьютеры Colossus, вскрывавшие шифры высшего германского командования, британская спецслужба рассекретила лишь в начале 2000-х годов.
Еще одно примечательное событие нынешнего года, непосредственно связанное и с именем великого британского математика, и с очень долго сокрытыми страницами из ранней истории компьютеров, — это книга американского историка науки и техники Джорджа Дайсона под названием «Собор Тьюринга. Происхождение цифровой вселенной» (Turing’s Cathedral: The Origins of the Digital Universe, by George Dyson, 2012).
Несмотря на свое обманчивое название, книга эта в действительности не о Тьюринге (хотя и он в ней появляется, конечно, примерно к 13-й главе). Содержание же данного исследования составляет история о том, как сразу после войны в американском IAS, Институте передовых исследований в Принстоне, Джон фон Нейман создавал первый в мире универсальный цифровой компьютер. Причем делалось это в самой непосредственной связи с глубоко засекреченными военными проектами правительства США. В частности, ради создания водородной супербомбы, в разработке которой участвовал в ту пору и фон Нейман.
Универсальная машина Тьюринга
Теоретические идеи Алана Тьюринга относительно устройства компьютера также имеют к этим работам самое прямое отношение по следующим причинам. Джон фон Нейман был не только хорошо знаком лично с Тьюрингом и с его основополагающей статьей 1936 года «О вычислимых числах», заложившей основу для собственно концепции универсальной вычислительной машины. Более того, задумав в конце 1945 года построить концептуально новый универсальный компьютер (все предыдущие машины такого рода конструктивно затачивались под выполнение конкретных задач), фон Нейман совершенно четко обозначил, что создавать аппарат надо на основе принципов «машины Тьюринга».
Иначе говоря, революционная «архитектура фон Неймана», размещающая в одной и той же памяти компьютера и обрабатываемые данные, и команды на их обработку (программы), стала материальным воплощением совершенно абстрактной поначалу идеи Тьюринга о компьютере как о длинной-длинной ленте с текстом. Символами текста в этой машине были как данные, так и инструкции. Заменив слишком медленную одномерную ленту Тьюринга двумерной матрицей памяти для быстрого прямого доступа к символам, фон Нейман и его коллеги создали архитектуру вычислителя, по сию пору применяемую в подавляющем большинстве компьютерных устройств.
Джон фон Нейман и его компьютер. 1952 год
Причем в виде первого работоспособного компьютера эта конструкция была создана практически целиком на деньги американских милитаристов — для крупномасштабного моделирования сложных гидродинамических процессов. По ночам в Принстоне обсчитывали физику термоядерного взрыва, а в дневное время — метеорологические процессы в земной атмосфере. (Об этом сейчас не очень любят вспоминать, но по своим политическим взглядам великий математик Джон фон Нейман был оголтелым ястребом: он открыто выступал за превентивные ядерные удары по СССР и за искусственные манипуляции климатом с целью вызвать у гадов-коммунистов длительные засухи и прочие стихийные бедствия.)
Процесс зарождения современных вычислительных систем сопровождался небольшими атмосферными возмущениями
Сколь бы отталкивающим ни выглядел военно-политический контекст, на фоне которого рождались современные компьютеры, выводы автора книги выглядят достаточно убедительно — если бы не было бомбы, то у человечества не было бы и компьютера, уверен Джордж Дайсон. И что самое неприятное, даже известные контрпримеры — в истории компьютеров были очень талантливые ученые и с откровенно антимилитаристскими взглядами — фактически подтверждают выводы Дайсона.
Вышедшая в 2005 году исследовательская книга Ф. Конвея и Дж. Зигельмана «Темный герой информационной эпохи. В поисках Норберта Винера, отца кибернетики» («Dark Hero of the Information Age: in search of Norbert Wiener, the father of cybernetics» by Conway, F. and Siegelman, J., 2005), а также еще несколько менее крупных историко-научных работ последнего времени по крупицам восстанавливают детали престранной истории о ярком послевоенном рождении новой науки кибернетики и о ее необъяснимом закате, последовавшем вскоре после неожиданной смерти отца-основателя в 1964 году.
Выдающийся американский ученый Норберт Винер, еще до войны получивший известность благодаря блестящим математическим работам, в послевоенный период прославился как основоположник теории искусственного интеллекта и кибернетики — междисциплинарной науки с единым подходом к управлению и коммуникациям в машинах и животных в терминах «обработки информации». В то же время, сразу после войны Винера очень сильно стали беспокоить отчетливая милитаризация науки и настойчивое политическое вмешательство властей в научные исследования.
А Винер был прав: кибернетика в руках безответственных милитаристов действительно опасна
Общеизвестно, что в январе 1947 года американский журнал Atlantic Monthly опубликовал открытое письмо Норберта Винера под заголовком «Ученый восстает!». В этом письме математик публично и в довольно резких выражениях отвечает инженеру корпорации «Боинг», занимающемуся созданием управляемых военных ракет. Винер отказывается предоставить ему информацию об одной из своих секретных работ военного времени и попутно делает весьма жесткие заявления, призывая присоединиться к нему других ученых. В частности, Винер клянется не публиковать в будущем никаких работ, которые могли бы нанести людям вред, оказавшись «в руках безответственных милитаристов».
Менее известно, что это письмо стало лишь первым актом в целой серии энергичных политических воззваний и демаршей, предпринятых Винером в конце 1940-х и в 1950-е годы. В частности, Винер совершенно осознанно избрал для себя уход из области компьютерной науки, где финансирование целиком зависело от министерства обороны или ведомств, тесно связанных с военными и спецслужбами. Вместо компьютеров он стал заниматься, наряду с преподаванием, более гуманистическими проектами, разрабатывая интеллектуальные протезы для инвалидов.
Норберт Винер, 1950-е годы
На уровне же идеологической деятельности Винер неустанно критиковал все те новые организации, что создавались государством и индустрией для научной работы в области — как он ее называл — «науки мегабаксов» (Megabuck Science). В частности, ученый подвергал острой критике новые «научные фабрики» за насаждение жесткой субординации и за безропотное подчинение научных работников «великим администраторам», расчленяющим единый рабочий процесс и насаждающим искусственное разделение разработок ради военной секретности.
И наконец, практически совсем неизвестно, что сразу же после публикации письма Винера «Ученый восстает!» на него было заведено дело в ФБР, которое велось и регулярно пополнялось все новыми свидетельствами «симпатий к коммунистам» и «подрывной деятельности» математика на протяжении последующих 17 лет — вплоть до его смерти в марте 1964-го. В ЦРУ параллельно предпринимались специальные шаги, чтобы оценить масштабы потенциальных угроз со стороны кибернетики в том случае, если она получит развитие и широкое распространение в СССР.
Слежка американских спецслужб за Винером была настолько плотной, что, когда он отправлялся в Европу для лекций и встреч с учеными, его по эстафете передавали коллегам из британской контрразведки MI5. В итоге же всей этой напряженной активности, как показывают авторы книги, откровенная нелюбовь властей к Норберту Винеру была перенесена и на его науку. На пике холодной войны финансирование кибернетических исследований в США прекратилось практически полностью. После чего, естественно, наступил очевидный упадок кибернетики в Америке — на фоне одновременного бурного развития компьютерных наук и систем искусственного интеллекта, щедро финансируемых военными и околовоенными структурами...
Имеет смысл особо подчеркнуть, что все главные отцы-основатели эпохи компьютеров и инфотехнологий — Джон фон Нейман, Алан Тьюринг, Клод Шеннон и Норберт Винер — во-первых, были лично и достаточно близко знакомы друг с другом, а во-вторых, в годы войны все они работали над весьма секретными оборонными проектами. В послевоенный период судьбы знаменитых ученых сложились очень по-разному, но при этом уход каждого из них из науки продолжает окружать некий ореол тайны и загадочности.
Первым ушел из жизни Алан Тьюринг, 8 июня 1954 года, примерно за две недели до своего 42-го дня рождения. Об этом трагическом событии обычно принято писать, что математик отравился пропитанным ядом яблоком, не выдержав давления властей, преследовавших его за гомосексуализм. Однако на самом деле факты выглядят несколько иначе.
Вот что сообщают авторы биографических книг о Тьюринге Эндрю Ходжсон и Харри Хендерсон, более глубоко разбиравшееся с этой историей. Преследование Тьюринга началось в 1952 году, однако уже в 1953-м, когда он согласился на курс «лечения» вместо тюрьмы и полностью его прошел, весь этот конфликт с властями был целиком исчерпан. И хотя, как побочный результат, математика лишили допуска к секретным государственным документам, в послевоенный период он уже давно не работал в спецслужбе, переключив свои интересы на искусственный интеллект, биологию, квантовую физику и даже литературную деятельность. («Alan Turing. Computing Genius and Wartime Code Breaker", by Harry Henderson, 2011; "Alan Turing: The Enigma», by Andrew Hodges, 2000 )
Алан Тьюринг, фото 1951 года
Манчестерский университет, где работал тогда Тьюринг, продлил с ним контракт на следующие пять лет. По свидетельству друзей и близких, ничего не предвещало трагической развязки. Хоть чего-то похожего на предсмертную записку, после смерти Тьюринга не обнаружилось. И даже с причиной смерти ясности на самом деле нет. Никакой криминалистической экспертизы яблока на содержание яда в действительности не проводилось. Цианид был обнаружен в теле ученого, а недоеденное яблоко просто лежало рядом с кроватью. Откуда и пошла ничем, в общем-то, не подтверждаемая легенда... (Информация для исторического фона. За несколько месяцев до смерти Тьюринга в его альма-матер, Кембриджском университете, была разоблачена сеть советских шпионов. Двое членов этой сети, Гай Берджесс и Дональд Маклин, бежали в СССР. Берджесс был известен гомосексуальной ориентацией.)
Следующим ушел из жизни Джон фон Нейман — единственный из всей этой плеяды, кто до самого конца не только охотно сотрудничал с госвластями в разработке самых смертоносных военных проектов, но и лично возглавлял особо важные программы. В августе 1955 года у фон Неймана была обнаружена костная раковая опухоль. Ужасная болезнь сначала приковала его к инвалидной коляске, потом к больничной койке и за полтора года, к февралю 1957-го, свела ученого в могилу. Последний год жизни математика, который он провел в правительственном столичном госпитале, в его палате постоянно дежурили сотрудники службы безопасности — для гарантии, что ученый ненароком не разгласит своим посетителям некие чрезвычайно секретные государственные тайны. Почему-то тайной окружена и точная причина смерти ученого: одни источники сообщают о раке простаты, другие — о раке поджелудочной железы.
Норберт Винер скоропостижно скончался в марте 1964-го в Стокгольме, когда поднимался по лестнице Шведской академии наук, чтобы сделать доклад для местной научной элиты. Предположительная причина смерти по результатам вскрытия — легочная эмболия, то есть неожиданная закупорка главной легочной артерии. Заморские вояжи с лекциями, подобные последнему скандинавскому, отец кибернетики совершал постоянно, однако этот был особо интересен по той причине, что происходил сразу же после экстраординарного события. Давно находящегося в опале ученого-пацифиста неожиданно тепло вдруг приласкала госадминистрация США.
В январе 1964 года новоиспеченный президент Линдон Джонсон (занявший высший в стране пост вместо убитого Джона Кеннеди) наградил Норберта Винера «Золотой медалью ученого», высшей наградой для человека науки в Америке. На торжественной церемонии награждения президент восхвалял заслуги Винера в самых лестных выражениях: «Ваш вклад в науку на удивление универсален, ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного ученого». Через два месяца Винера не стало, а еще через несколько месяцев, летом 1964-го, США начали крупномасштабную войну во Вьетнаме.
Клод Элвуд Шеннон, известный как отец теории информации и научной криптографии, из всех ученых этой плеяды прожил самую долгую жизнь, покинув наш мир в 2001 году в 84-летнем возрасте. Однако для большой науки он оказался фактически потерян еще в 1956-м, когда оставил работу в Bell Labs (где в ходе секретных исследований военных лет им были созданы самые важные теоретические работы) и перешел на преподавательскую деятельность в Массачусетский технологический институт — постоянное место обитания Норберта Винера.
Норберт Винер (в центре) и Клод Шеннон (справа)
В отличие от Винера, Шеннон никогда и нигде не светился широковещательными политическими заявлениями против милитаризации науки и насаждения секретности. Однако на деле он фактически совершил именно то, к чему и призывал собратьев-ученых отец кибернетики. То есть полностью самоустранился от военно-научных исследований и программ государства. Каких-либо документов, объясняющих причины ухода 40-летнего Шеннона из большой науки, у историков и биографов по сию пору, похоже, так и нет.
Но и на этом тайны зарождения компьютерной эпохи не заканчиваются. От единственного потомка Джона фон Неймана, его дочери Марины Уитмен, было известно, что когда великий математик умирал, он оставил для семьи коробку, которую завещал открыть через пятьдесят лет после своей смерти. И вот 8 февраля 2007 года, когда исполнилось ровно полвека со дня ухода фон Неймана, его дочь, ее дети и дети ее детей собрались вместе в семейном кругу, чтобы вскрыть посылку от своего великого предка. Но увы — по словам Марины, «большая коробка оказалась Большим Пшиком». При вскрытии выяснилось, что произошла какая-то чудовищная ошибка — содержимое посылки вообще не имело никакого отношения к Джону фон Нейману.
А может, поначалу и имело, но вот только до потомков послание не дошло...